Чистый четверг преподнес сюрприз. Недаром позавчера снился сон, что я способен спать на потолке. В среду ночью как обычно закрыл в компе текст с работой, которую делаю для заработка. Лег спать. Сегодня утром открыл – сто страниц как корова языком слизала. Неделя работы насмарку. В моей ситуации – проще покончить с собой.

Положил комп в сумку, приволок на Ленинградский рынок в мастерскую. Попросил ребят, чтобы поискали, куда делись сто страниц. Говорят, нет проблем, найдем. Включили, посмотрели, говорят, что если нет в буфере обмена, значит, нет нигде. Исчезли ваши сто страниц без шансов на восстановление.

Объясняю, что у меня случалось, когда пропадало по несколько абзацев. Но не сто же страниц. В любом случае комп всегда что-то сохраняет. Они на голубом глазу говорят:

– Комп никогда ничего сам не сохраняет.

Охуеть. Если бы я с 1998 года ежедневно не пользовался компьютером, то, может, и поверил. Тем не менее. Такой катастрофы со мной не случалось ни разу за все время компьютерной эры. Вернулся домой и решил, что высшие силы подали мне знак. С вещами на выход. Точнее, без вещей. В любом случае пора в дорогу. Решил, что выйду из дома и больше живым не вернусь. По пути придумаю какой-нибудь вариант исчезновения.

Напоследок часа два расписывали с Илюшей яйца гуашью. Он был в восторге. Покрасили штук пятнадцать. Покормил его обедом, поцеловал, уложил спать и ушел. В магазине взял коньяк. Зашел в скверик возле кинотеатра «Баку». Там ветер, холод собачий. Отхлебнул, чтобы осмыслить, как проще уйти.

Поскольку не завтракал, захотелось есть. Вернулся на рынок. Понял, что все равно в рот ничего не полезет. Неожиданно в нос ударил запах пончиков. У нас есть палатка, где их жарят. Мне чисто подсознательно показалось, что пончики – как раз то, чем я смогу закусить коньяк. Взял шесть штук. Вернулся в сквер. Выпил из горлышка. Съел пару пончиков, причем жадно, проглотил практически мгновенно. Пончики были отвратительные, внутри сырые, в моей молодости их готовили качественнее. Тем не менее. Вдруг понял, почему мне так страстно захотелось пончиков.

Все дело в сочетании. Они и коньяк. Когда-то очень давно, в начале шестидесятых, мы с одной девчонкой купили в «Елисеевском» две бутылки «Фокушора» – был такой коньячный напиток. Не коньяк, а именно коньячный напиток. Стоил он чуть дороже водки – рубля три-четыре. По дороге нам попались пончики, и она предложила ими закусывать. Мы купили большой пакет – штук тридцать, забрались на какой-то центровой чердак в районе Патриарших прудов, оттуда выбрались на крышу, где сидели и любовались летней Москвой, ласкавшейся у наших ног, как котенок. Над нами было теплое и чистое небо, которое по мере того, как пустели бутылки и пакет с пончиками, заполнялось яркими звездами.

Вспомнил – и из глаз покатились слезы. Подумал, что в сущности я и без всякого самоубийства давно покойник. Имеет ли смысл мертвецу искать смерть. Тем более, что дома меня ждал Илюша, которому я обещал, когда он проснется, продолжить раскрашивать яйца. Ста страниц, конечно, жаль. Не текста, конечно, а гонорара. Хоть и копейки, но альтернативы им нет. Впрочем, уйти не поздно в любой момент.

•

С горя смотрю телек. Что в последнее время случается крайне редко. Политическое ток-шоу, а до того новости. Прослеживается ярко выраженная закономерность. У европейских и даже у неевропейских политиков – лица. У российских – ряхи и рыла. Точь-в-точь как у советских. Причем в конце 80-х – и практически все 90-е у российских все-таки были лица. Вдруг после начала 21-го века они постепенно трансформировались в ряхи и рыла.

•

Блядь, по телеку показывают дискуссию на тему портят ли деньги человека. Ведущий – Швыдкой. Более актуальной темы во время кризиса не нашлось. Все равно что умирающим с голода показывать рекламные ролики о рациональном питании.

В цивилизованной политкорректной стране малоимущая часть телезрителей давно бы подала в суд. Поводов для иска можно придумать много. Например, за разжигание классовой вражды. Кажется, есть в УК РФ такая 282-я статья. Ведь сама попытка противопоставления кого-то кому, одних слоев населения другим – идеально под нее подпадает.

Впрочем, я бы не возражал, если бы меня испортили хотя бы на штуку баксов.