Современная в мировоззренческом смысле литература начинается с шестидесятых годов прошлого века, когда соцреализм передает эстафету постсоцреализму, то есть авторам типа Юрия Казакова, Анатолия Кузнецова, Аксенова, Гладилина, Трифонова и т. п. После них начинается принципиально новая литература.

Лучшие литературные тексты второй половины двадцатого века:

«Шатуны» Мамлеева,

«Кошки-мышки» Игоря Холина (к сожалению, так, по-моему, и не изданные вне самиздата),

«Москва – Петушки»,

«Бесконечный тупик» Галковского,

«Это я, Эдичка».

Предлагаю дополнить список – может, я кого-то забыл.

Пелевин (как и еще некоторые гении) – автор уже двадцать первого века.

•

Только что дочитал наконец Пелевина. Финал фантастически точный (хотя можно было бы и не упоминать о свете, который все испепелит, а оставить вопрос открытым).

Нет и тени сомнения, что «Повесть о настоящем сверхчеловеке» займет в двадцать первом веке то же место, которое в двадцатом занял «Чевенгур». И даже более ключевое. Потому что Платонову несмотря на всю его неземную гениальность не удалось выстроить законченную конструкцию, которая бы объясняла и охватывала все. Он описал отдельные фрагменты метафизики Общего Дела, но не склеил их.

Собственно, что такое мыслительный процесс? Попытка найти ответ на вопрос, что такое Общее Дело – то, как устроено мироздание, по крайней мере его «человеческий» отдел. Многие пытались, но мало кому удалось даже приблизиться к разгадке. Больше всех преуспел Мамлеев, но у него в конечном счете тоже все распадается на фрагменты.

И вот наконец появился гений, который впервые показал, что такое Общее Дело в целом, всю его философию и метафизику в контексте современной цивилизации. Причем с такой скрупулезностью и доскональностью, что невозможно даже представить, чем теперь заниматься другим авторам весь двадцать первый век. Популяризировать Пелевина, растолковывая и объясняя нюансы его великой книги?

Мало того, что Пелевин создал гениальное литературное произведение. В нем он еще сделал несколько выдающихся открытий в философии и метафизике, и теперь нужно, чтобы сменилась вся цивилизация, чтобы продолжить исследование. Потому что о сегодняшней, в которой предстоит находиться нам и нескольким следующим поколениям, Пелевин сказал все.

Заканчивается год – и поневоле задумываешься, что принципиально изменилось к лучшему в нашем российском королевстве с 1 января 2006-го?

Слегка выросла средняя зарплата чиновников – теперь она целых 20 тысяч рублей. А в прошлом году было 16. Кремль решил повысить зарплату, чтобы взяток не брали. Теперь, видимо, будут брать на четыре тысячи меньше.

Стало заметно больше ресторанов и клубов, элитного жилья, навороченных иномарок. Видимо, обитатели «гламурного дискурса» стали еще богаче. Даже допускаю, что таких обитателей стало еще больше – за счет новых любовниц и повзрослевших наследников.

Стал опрашивать первых встречных, что, по их мнению, в России изменилось к лучшему за минувший год. Отвечают, «Звезды на льду» и «Танцы со звездами» по телевизору показали. Спрашивается, стоило ли свергать советскую сласть, если «красивая жизнь» по-прежнему только по ту сторону голубого экрана?

Справедливости ради стоит напомнить, что власть предпринимала какие-то телодвижения типа национальных проектов или «материнского капитала». Правда, по словам их куратора, результаты обоих начинаний появятся при следующем президенте, поэтому вероятность того, что мы их вообще увидим, крайне ничтожна, а «материнский капитал» вообще выдадут безналом – что тоже вызывает слишком много вопросов. Да и более чем сомнительно, что 10 тысяч долларов способны сыграть какую-то ощутимую роль в получении образования или покупке квартиры. Правда, подержанную иномарку купить можно, но такие пустяки в шкале расходов не предусмотрены.

Если говорить о других исходящих из Кремля инициативах, то фактически имела место всего одна, вызвавшая нешуточный ажиотаж. Разработана концепция суверенной демократии – этакий эмбрион национальной идеи. Прямо как в романе Пелевина «Ампир В, или Повесть о настоящем сверхчеловеке». Там вампиры периодически собираются на Рублевке и высасывают из пальца идеи, которые позволяют им управлять людьми. Так что у 2006 года есть все шансы (если кремлевские политтехнологи не поленятся приложить определенные усилия) войти в новейшую историю как начало эры суверенной демократии.

Зато Кремль сделал несколько ответных шагов на инициативы снизу.

Самый провальный ответ власти на события в Кондопоге – решение до середины ноября положить конец беспределу на рынках и вообще с иммигрантами. Увы, как говорится, суждены нам благие порывы, но свершить ничего не дано.

Более того, усиленно проталкивается закон, запрещающий указывать национальность преступника. Почему бы суверенным демократам не пойти в политкорректности до конца и запретить называть еще и фамилии убийц и насильников, особенно если они нерусские?

Самый оптимистичный ответ власти – решение вывести на улицу войска и ввести в столице военное положение, чтобы не допустить двух маршей оппозиции. Боятся, блин. Значит, есть повод для оптимизма.

Самый агонизирующий ответ власти (на два марша оппозиции) –
решение собрать в одном месте сто тысяч Дедов Морозов. Кремль очередной раз попытался внушить самому себе, что он несет людям радость.

В конце концов, поняв, что она ничего не в силах изменить к лучшему, власть решила поступить просто – реабилитировать Брежнева, объявив его застой чуть ли не золотым веком. А что еще остается? Если к правде святой мир дорогу найти не сумеет, честь Суркову, который навеет человечеству сон золотой. Такой выход из положения можно считать самым большим саморазоблачением власти уходящего года.

А ведь время неумолимо сжимается, и каждый год в двадцать первом веке равен как минимум пяти в двадцатом. Так что от души поздравляю всех нас с самой стабильной властью за всю историю России.

31 декабря по необходимости провел в районе Красной площади. Видел несметные толпы свободных от работы по случаю выходных гастарбайтеров при практически полном отсутствии «лиц славянской национальности». Разве что некоторое количество иностранцев типа туристов.

Прямо как встреча Нового года в Париже на Елисейских. Десятки тысяч собирающихся там в новогоднюю ночь «парижан», о которых пишут в репортажах, на самом деле арабы.

Увидев, что центр Москвы захвачен гастарбайтерами, убедился в приближении грядущих перемен. Вот она – реальная оппозиция, а не та, что переодевается снегурочками.

Под оппозицией я понимаю социальные группы, которые хотят контролировать ситуацию, но чувствуют, что на них направлено массовое недовольство населения.

Спросите народ, кто вызывает наибольшее раздражение.

31 декабря, проходя мимо Кремля, я понял, что поезд либералов в России ушел. Настала новая эра. Поэтому связывать надежды на перемены с российским либерализмом абсолютно бесперспективно.

Если его идеологи не придумали ничего креативнее, чем переодеваться в снегурочек, то даже не знаю, что и сказать. Разве что вспомнить анекдот. В Москве открывается всемирная выставка ИМПО-67.

Думаю, что тему переодевания как формы протеста закрыл безмерно почитаемый мной депутат Вячеслав Антонович Марычев (вечная ему память). После него, конечно, наступил кризис жанра.

Гастарбайтерам даже не надо устраивать никаких маршей несогласных – достаточно просто выйти всем вместе прогуляться в выходные. И все – центр захвачен.

К счастью, гастарбайтеры – народ хитрый. Восток дело тонкое. Зачем им лидер. Они добьются своего без всяких лидеров.

Чем больше гастарбайтеров – тем ближе перемены.

31 декабря гастарбайтеры продемонстрировали, на что способны. Причем не где-нибудь, а на Красной площади.

И ни один мент не осмелился испортить их праздничного настроения.