Наконец-то обывателю на законном основании разрешили не ходить на осточертевшие всем выборы и теперь он имеет право не поступаясь принципами их игнорировать. Чему я несказанно рад, потому что, хотя и не хожу на них с 1996 года, все равно в день голосования по чисто совковой засевшей в печенке привычке испытываю что-то вроде угрызения совести.
Вообще-то я даже в детстве не любил выборы, на уровне инстинкта считая участие в ритуале «всенародного волеизъявления» уделом безнадежных плебеев. Теперь я так считаю уже совершенно сознательно. Согласитесь, что только плебеи испытывают потребность «выбирать» себе власть. Свободный человек ни в какой власти над собой не нуждается.
Собственно и в 1996 году я пошел голосовать отнюдь не по зову сердца. Просто я в то утро проснулся в одной комнате с симпатичной, но слегка экзальтированной барышней, которая накануне вечером мне, как говорится, «не дала» (почему – я так и не понял).
Проснувшись, я стал размышлять, чего бы выпить, и тут барышня мне напомнила, что сегодня выборы и надо обязательно проголосовать за Ельцина, а то не дай Бог к власти придет Зюганов и тогда пиздец всей перестройке и демократии. На что я заметил, что и хрен бы с ней – такой демократией. Тогда барышня как-то подозрительно на меня посмотрела и говорит:
– Ты что, антисемит?
Я немного растерялся от такой постановки вопроса, но барышня мне объяснила, что только антисемиты мечтают, чтобы к власти пришел Зюганов, поэтому каждый демократ просто обязан проголосовать за Ельцина.
Мы еще немного подискутировали, и тогда я говорю, что мне придется ехать через всю Москву, заходить домой, брать паспорт, потом идти в клуб «Новатор» на избирательный участок, поэтому если она хочет от меня такого подвига, то должна как-то компенсировать мои энергетические затраты. Она сказала, что готова компенсировать любые затраты – вопрос только как.
Я ей популярно объяснил, что как минимум она должна мне отдаться. Она, конечно, сделала вид, что возмущена тем, что я ставлю на одну доску такую важную вещь как демократия и какой-то там секс. Но в конце концов дала мне понять, что так и быть, она согласна. Мы вышли на улицу, взяли коньяк, зашли на ее избирательный участок, выпили, потом поехали ко мне, по дороге прикладывались к бутылке, я зашел домой, взял паспорт, пришли в «Новатор». Она говорит:
– Ну-ка покажи мне свой бюллетень, а то вдруг ты проголосовал за Зюганова.
Я показал, что проголосовал именно за Ельцина и ни за кого больше. В результате через пару часов мы уже лежали в ее постели, где она выполнила свое обещание.
•
Два главных, ключевых для всего российского политического сообщества вопроса формулируются так:
1.Насколько фактически уже пришедшие к власти американские демократы готовы поддерживать российский национал-оранжизм как единственную реально продуктивную и перспективную идеологию нашей оппозиции?
2. Готовы ли наши национал-оранжисты принять эстафету от диссидентов 60-х, начать играть более активную роль в общественной жизни и при изменении внутренней политической ситуации в сторону «похолодания» стать реальными мучениками режима, то есть переместиться за колючую проволоку?
Других ключевых вопросов, увы, нет. Все остальные – уже второстепенные (кто не догоняет или не согласен, я не виноват).
Если проследить историю взаимоотношений американских администраций (хоть республиканских, хоть демократических, тут особой разницы нет, хотя с демократами оппозиция всегда связывает повышенные ожидания – считая их более «масонистой» партией) и советских диссидентов, то все всегда заканчивалось одинаково – поддержка в малом (как тактика), но предательство, сдача в большом (как стратегия). Оправдывались наши заокеанские друзья и покровители всякий раз одинаково – не начинать же из-за Буковского (Галанскова, Гинзбурга, Солженицына, Сахарова и т. п.) третью мировую войну. Не секрет, что все наши ведущие диссидентские лидеры призывали Белый дом к более жесткому обращению с Кремлем, а Солженицын, кажется, даже предлагал раз и навсегда одним махом покончить с коммунизмом, забросав СССР ядерными бомбами (во всяком случае именно такие мысли господствовали в диссидентском сообществе 60-х — 70-х). Помню, как во время застолий все «наши» дружно выражали уверенность, что «в любом случае Москву бомбить не будут, потому что здесь живем мы, оппозиция».
Тем не менее когда дело доходило до арестов, симпатии к Америке сменялись на недоумение (как же так, опять заступаются только на словах) и даже бессильную злобу. Правда, в конце концов сходились на понимании того, что «Америке советские мученики режима нужны как козыри, которые она в любой момент может выложить на стол».
Так что сегодняшним национал-оранжистам как главным застрельщикам оппозиции в любой момент надо быть готовыми к великому «предательству» со стороны заокеанских спонсоров и вообще единомышленников.
Молодежь как правило иронизирует над моей категоричностью, когда я утверждаю, что советскую власть свалили диссиденты. Она убеждена, что СССР развалило ЦРУ. Не стоит преувеличивать могущество спецслужб – даже самых продвинутых. Да, им по силам поменять «плохого» местечкового парня на «хорошего», но не более. В современном мире все (во всяком случае на 90%) решает именно пятая колонна, оппозиция, диссиденты. Если бы в СССР их не было, ЦРУ оставалось бы только, как писали в тогдашних газетах, «в бессильной злобе кусать локти». Только «внутренний враг» режима способен реально повлиять на политический пасьянс в любой стране, а тем более в такой «огромной» и знаковой как Россия. Причем даже «делать» диссидентам ничего особенного не приходилось. Просто время от времени появляться в ненужное время в ненужном месте, после чего отправляться за решетку. И только. Зато в результате колосс рассыпался в прах (глиняные у него были ноги или из более прочного материала – другой вопрос).
Готовы ли национал-оранжисты к таким подвигам, особенно если учесть, что Кремль прекрасно понимает всю исходящую от национал-оранжизма как своего врага номер один опасность?